Ранее г-н Старков (с дипломом экономиста МГИМО и степенью МВА, полученной в американском университете) работал в консалтинговых компаниях и российском лесопромышленном комплексе. С этим багажом он и приехал на «войну» в Кривой Рог — происходящее вокруг комбината все больше ее напоминает. В эксклюзивном интервью «Зеркалу недели» новый генеральный директор рассказал о нынешней непростой ситуации и перспективах ключевого для украинской металлургии предприятия.

— Ринат Анверович, ваш предшественник был металлургом с огромным опытом. О вас этого не скажешь. Это вам сильно мешает?

— Если быть точным, то до августа нынешнего года мой опыт в этой отрасли был строго равен нулю. Но не думаю, что это так уж критично. В руководстве комбината работает достаточно профессионалов, знающих все технологические тонкости. Так что при необходимости есть у кого о них спросить. Моя же задача заключается в том, чтобы выстроить систему взаимоотношений, при которой на выходе будет максимальный результат.

— Ваше назначение связано с тем, что вы имеете опыт работы в условиях конфликта? Российская лесная промышленность ими традиционно славится.

— Отрасль была действительно нескучной, но думаю, что пригласившие меня акционеры руководствовались другими мотивами. Условно говоря, первый директор от «АрселорМиттал» просто разбирался — «а что мы тут, собственно говоря, купили?», второму пришлось работать в условиях жесточайшего кризиса. Передо мной поставлена задача выстроить нормальную, прозрачную структуру работы комбината, внедрить процедуры. Работа над этим уже была начата, но трансформация такого гиганта в современное динамичное предприятие — дело не одного года. Конечная цель — чтобы он работал по международным правилам и стандартам, а не по понятиям.

— А в Украине такое возможно?

— Думаю, что возможно везде. В свое время я ушел из консалтинга в реальный бизнес, когда увидел, что наши правильные рекомендации воплощаются в жизнь едва ли не на 1%. И многое получилось из того, что я считал нужным сделать.

— Если здесь получится внедрить треть ваших рекомендаций, это будет хороший результат?

— Вполне стандартный результат. Главное, чтобы в эти 30% попали все ключевые моменты.

— Что для вас стало самым неожиданным за эти два месяца?

— Откровенно говоря, не ожидал такого жесткого прессинга комбината. Обычно с градообразующим предприятием работают более осторожно… А в нашем случае это еще и самый крупный иностранный инвестор, один из крупнейших работодателей в стране, один из самых крупных налогоплательщиков…

— И кто стоит за этим?

— Не хотел бы углубляться в область догадок. Но государство уже заявило, что не имеет к нам претензий. На этой неделе представитель правительства заявил в суде, что не поддерживает иск Генеральной прокуратуры в связи с отсутствием нарушения интересов Кабмина. То есть это не государство.

Между тем иск прокуратуры подан именно в интересах Кабмина. Таким образом, если сам Кабмин данный иск не поддерживает, то возникает закономерный вопрос: а чьи интересы защищает Генеральная прокуратура?!

Для нас же самым важным моментом за эти две недели судебных слушаний стало именно заявление уполномоченного представителя Кабинета министров. Их поддержка в этой ситуации для нас — показатель реального отношения правительства к инвестору. И мы это очень ценим.

— Разъясните, пожалуйста, о чем, собственно, спор? Вы действительно срываете выполнение инвестобязательств?

— Когда в 2005 году принимались обязательства, никто не предполагал такого мощного и глобального кризиса в мире. Собственно говоря, за послевоенное время это первый. По металлургии он ударил особенно больно. Согласно договору купли-продажи, подписанному в 2005 году, кризис в ГМК является форс-мажорным обстоятельством. Встал вопрос о продлении срока действия инвестиционных обязательств ОАО «АрселорМиттал Кривой Рог». И когда все украинские металлурги свернули программы развития, обратились за помощью и мы. Она была оказана. В частности, на период кризиса Фонд государственного имущества продлил срок выполнения некоторых инвестобязательств.

Здесь важно заметить вот что — это не было уступкой или подарком со стороны государства. Это было общим компромиссным решением и даже в некоторой степени жестом доброй воли со стороны предприятия, ведь вступление в силу форс-мажорных обстоятельств формально освобождало нас от ответственности за невыполнение своих обязательств. В то же время инвестор согласился продолжить выполнение социальных обязательств, несмотря на кризис, еще на один дополнительный год, до конца 2011-го. То есть социальные обязательства теперь будут выполняться в течение шести лет вместо пяти, предусмотренных первоначально.

Таким образом, объем социальных обязательств был значительно увеличен. Я знаю, что данный вопрос был рассмотрен на конференции трудового коллектива и согласован с профсоюзом комбината. А само подписание дополнительного соглашения происходило публично, в присутствии СМИ именно потому, что компания и ФГИУ принципиально хотели сделать это максимально открыто.

Теперь это дополнительное соглашение хотят расторгнуть, причем быстро и не очень обращая внимания на обязательства сторон. Ведь, согласно договору купли-продажи акций «Криворожстали», рассмотрение всех вопросов должно происходить в Международном коммерческом арбитражном суде (МКАС) при Торгово-промышленной палате Украины. Это положение игнорируется.

Кроме того, такое серьезное дело рассматривается с просто молниеносной скоростью — три заседания за две недели. Судью меняют за несколько часов до рассмотрения, выделяя ему на изучение многотомного дела всего несколько часов.

Дело ведется одним судьей, а не тройкой судей, как обычно в делах подобного масштаба. А ведь коллегиальное решение более объективно. Вообще создается впечатление, что нас просто не слышат или не хотят слышать, что какое-то решение в голове судьи уже готово. Ведь цена вопроса — несколько миллиардов долларов.

Если судья постановит, что дополнительное соглашение с ФГИУ было незаконным, мы банально можем не успеть выполнить обязательства до 28 октября — пятилетия подписания договора купли-продажи.

— Но вы же, очевидно, оспорите решение суда.

— Естественно, мы в любом случае подадим апелляцию и будем отстаивать свою позицию. Но стоит ли до этого доводить?

— То есть вы хотите, чтобы процесс, для начала, шел хотя бы медленнее?

— Естественно, мы хотим, чтобы выполнялись условия договора купли-продажи и действующее законодательство, в том числе чтобы судья с уважением относился к международным обязательствам Украины.

Мы ожидаем объективного и непредвзятого рассмотрения дела без спешки и с соблюдением всех процессуальных норм и правил. Ведь цена ошибки огромна. Речь идет о судьбе самой крупной в Украине инвестиции. Если проблемы возникают у нас, то что говорить о перспективах инвесторов поменьше? Хотя у нас с противной стороной, возможно, не только разный инструментарий, но и разные цели. Мы заинтересованы в построении здорового инвестиционного климата в стране.

— А что будет в следующем году, кроме судов? Ведь программа развития комбината достаточно скромная.

— А это смотря с чем сравнивать. Если с планами 2006 года, когда будущее мировой металлургии предполагалось в оптимистичных тонах, это одно. Если с прошлогодним разгаром кризиса, мы явно делаем неплохой шаг вперед…

В частности, на будущий год предусмотрено строительство машины непрерывного литья заготовок. Возможно, что мы досрочно — уже до конца 2011 года, а не 2013-го, как предполагалось, — выведем из эксплуатации мартены.

— Однако сомнительно, что закрытие мартенов очень порадует людей, на них работающих. Профсоюзы вас и так обвиняют в увольнении 20 тыс. человек…

— Мы не уволили ни одного человека: нам это прямо запрещено договором купли-продажи. Более того, когда были продлены сроки реализации инвестиционной программы, нам продлили и сроки запрета на увольнение персонала.

— А как вы тогда объясните, что численность работников упала с 57 тыс. до 38 тыс.? Это было сделано в добровольно-принудительном порядке?

— Исключительно в добровольном порядке. На предприятии действует система добровольного увольнения. Люди досрочно уходят с комбината на пенсию, получая денежное вознаграждение — в среднем примерно двухлетний заработок. Иногда, в зависимости от стажа, и четырехлетний. Это неплохой вариант. Насколько мне известно, на других предприятиях сокращения провели гораздо более жестко.

— И до какого уровня вы будете «добровольно ужиматься»?

— В мире принято, что на одного работника металлургического предприятия приходится около 1000 тонн выплавляемой стали. Правда, там другая структура производства, к примеру, там на балансе предприятия нет социальной сферы.

— Неужели пара тысяч ее работников так уж дорого обходится?

— Это действительно не самая серьезная проблема, и социальную сферу мы даже развиваем. Вот недавно открыли новую поликлинику. Но производительность труда у нас намного ниже, чем у конкурентов, и вопрос ее подъема придется решать...

В какой-то степени ситуацию с занятостью сглаживает наличие горнорудного комплекса, который будет развиваться. Поставлена задача увеличить производство руды, в том числе и для других предприятий группы.

— Это касается существующего Новокриворожского ГОКа или заявленного вашими акционерами проекта переработки окисленных руд?

— В первую очередь будут развиваться существующие мощности — как по надземной, так и по подземной добыче. Что касается окисленных руд, то, скорее всего, этот проект будет осуществляться как совместный, с привлечением инвесторов — в первую очередь украинских. Думаю, без них он вообще невозможен.

Однако все это останется на уровне прожектов, пока государство не определится — что оно хочет делать с окисленными рудами? Как по мне, то национальным интересам Украины отвечало бы скорейшее начало переработки окисленных руд, которые в Кривбассе уже просто некуда складировать…

— Относительно сырья. В августе против комбината возбудили уголовное дело по уходу от налогообложения при импорте коксующегося угля.

— Это совершенно надуманная история. С прошлого года мы начали завозить импортный уголь, так как украинского на всех украинских потребителей просто не хватает. Завозим от предприятий группы в Караганде, из Кузбасса, заключили контракт о поставке американского по цене 216 долл. за тонну.

И тут к нам приходят и говорят, что какая-то украинская компания ввезла коксующийся уголь из США по цене… 380 долл. за тонну. То есть, завозя такой уголь дешевле, мы якобы занижаем его стоимость. И с разницы мы должны уплатить налог на добавленную стоимость.

Вообще-то это скорее вопрос к не к нам — зачем они завозят уголь по цене вдвое выше рыночной? Но контрабандистами пытаются сделать почему-то нас.

— Может, вам мягко намекают, что надо больше покупать украинского?

— Да мы бы купили, но нужных марок угля просто нет. Причем не только коксующегося. У нас уже больше десятка лет на складах лежит оборудование для пылеугольного вдувания, позволяющее сократить потребление газа. Но необходимых углей нет…

Мы предлагали разрешить нам участвовать в приватизации угольных шахт или, возможно, построить новую. Хотя, естественно, для всего этого нужна в первую очередь инвестиционная стабильность.

— «АрселорМиттал Кривой Рог» откровенно «не везет» с уплатой налога на добавленную стоимость. Недавно комбинат получил вместо возмещения НДС много облигаций. Что вы собираетесь с ними делать?

— Действительно, примерно половину задолженности по НДС (на май 2010-го она составляла 3,5 млрд. грн. — И.М.) мы оформили НДС-облигациями. Это 1,7 млрд. грн. Пока держим их у себя, так как предлагаемый по ним уровень дисконта на рынке — до 20% — слишком велик. Мы теряем на этом сотни миллионов гривен.

Вообще, если сложить сумму не возвращенного нам НДС и сумму уплаченных нами наперед налогов, получается около 4,8 млрд. грн. Фактически комбинат беспроцентно одолжил их государству. Но это выведенные из оборота деньги…

В прошлом году и в начале этого невозврат НДС и требования переплаты налогов вообще шли лавиной. В начале прошлого года было 800 млн. грн., в конце — 1,8 млрд. Если бы не поддержка материнской структуры, это привело бы к очень большим проблемам. Фактически нам было бы нечем платить зарплату.

— Но сейчас вы не можете реализовать новые бумаги.

— Это все-таки лучше, чем ничего. Кроме того, есть договоренность о возмещении «свежего» НДС живыми деньгами. Задолженность по НДС несколько сократилась. Надеемся, дальше будет так же.

— Какие у вас отношения с местными властями?

— Я считаю, нормальные. Там вполне адекватные люди. У нас конструктивное сотрудничество с городскими властями, ощущается желание руководства области помочь решать проблемы предприятия…

— А впечатления от самого города?

— А я его толком еще и не видел. Просто некогда: на комбинате с утра до позднего вечера. В городе знаю, где «Макдональдс»…

Сергей Уманский, www.zn.ua